Ночь и город - Страница 51

— Почему?

— Потому что ты крупнее, сильнее и здоровее многих. Ты молода, красива, полна жизни. Это видно по тому, как ты танцуешь, как двигаешься, как выглядишь…

— Я так не выгляжу!

— Нет, выглядишь. Не говоря уж о том, что ты молода и красива. Знаешь ли ты, что столь сильно привлекает в тебе мужчин? В выражении твоего лица есть что-то говорящее: «Любовь мужчины нужна мне больше, чем еда и питье». И это правда. И ты сама прекрасно об этом знаешь!

— Может, оно и так, — тихо проговорила Хелен, — но не любого мужчины…

Такси остановилось.

— Давай выпьем по чашечке кофе, — предложил Адам.

— Ладно. Но сперва я пойду переоденусь и смою этот макияж.

Спустя пять минут она вошла к нему в комнату. Пудра, румяна, синие тени для глаз исчезли вместе с атласным вечерним платьем. На Хелен был ее синий халатик, и ее щеки зарделись от холодной воды.

— Отлично выглядишь, — сказал Адам.

— Ты так думаешь? — Хелен оглядела его комнату. — Боже правый, какой же ты неряха!

Она села на диван. Адам задвинул его в угол, чтобы освободить место для огромного куска красной глины, которая занимала центральную часть комнаты, едва удерживаясь на коробке из-под сахара. Сверху она была прикрыта влажными тряпками; рядом стояло ведро с водой, а на полу были разбросаны проволочные петли и деревянные шпатели.

— Ты только погляди на это! — воскликнул Адам, шлепая по глиняной глыбе увесистой ладонью. — Здесь добрых два центнера нетронутой глины, без единого следа! Знаешь, у меня столько планов, я так много хочу успеть! Я чувствую: начни я мять эту глину, и она оживет. Но, стоит мне только прикоснуться к ней, проклятые часы говорят мне: «Выметайся!» И я выметаюсь, тороплюсь в этот вонючий притон, а эта чудесная глина остается здесь…

— Может, позже, когда у тебя появится время? — спросила Хелен.

— Может, может, может!.. Нет уж! Я ухожу. Это же смешно — валять дурака ради нескольких фунтов, когда время бежит так быстро. Нет. Я ухожу.

— Не уходи, Адам.

— Ты правда хочешь, чтобы я остался в клубе?

— Да, я хочу, чтобы ты остался.

Адам сел рядом с ней, чуть позади, и положил руки ей на плечи. Она была взволнованна, ее плечи вздымались под его ладонями. Он проговорил изменившимся голосом:

— Я оставался там так долго только из-за тебя, Хелен.

— Адам, мне так не хочется, чтобы ты уходил. Мне без тебя будет очень плохо.

Она прислонилась к нему. Он обнял ее, потом помедлил секунду, будто атлет перед стартом, собирающийся с силами, поднял ее и положил на диван рядом с собой. В голове Хелен тихо прошелестела невнятная мысль — «нельзя, нельзя», — похожая на слабое, едва различимое эхо.

— Нет, — сказала она.

— Да, — ответил Адам.

В ее груди бушевало пламя. Все мысли разом исчезли, растаяли без следа, а потом ее захлестнул мощный поток, увлекая за собой все дальше, дальше, затягивая ее в водоворот… Пучина поглотила ее, и она больше не могла сопротивляться…

— О Боже… — только и выдохнула она.

Они были похожи на двух охваченных яростью противников, сцепившихся в смертельной схватке.

На гладкой поверхности воды в ведре, стоявшем рядом с глиной, повинуясь возникшему ритму, вспухала и лопалась рябь.

Позже они беседовали.

— Не могу понять, почему я ждал так долго, — сказал Адам.

— А ты и раньше хотел… заняться со мной любовью?

— Да, конечно. С того самого момента, как увидел тебя.

— Нет, правда? А знаешь, мне кажется, что я чувствовала то же самое по отношению к тебе. Я глаз с тебя не сводила. Все время о тебе думала. Я наблюдала за тем, как ты ходил между столиками, и всякий раз, когда ты подходил к моему столику, у меня начинало биться сердце. Не знаю почему — или, точнее, не знала почему. Теперь знаю. Должно быть, я влюбилась в тебя.

— Хелен, дорогая, я уже давно люблю тебя. Я ночей не спал, думая о тебе. Я слышал, как ты ложишься в постель, и это не давало мне покоя. Я из тех, кого обычно и пушкой не разбудишь — прежде я никогда не мучился от бессонницы, а тем более из-за женщины.

— Дорогой! — Хелен потерлась щекой о его плечо. — Какой ты необыкновенный!

— Прежде я никого не любил, — продолжал Адам тихим, взволнованным голосом, — а теперь с ума по тебе схожу. Забавно…

— Я еще ни с кем не занималась любовью, Адам, а у тебя, должно быть, были десятки женщин.

— Да, но это ничего не значит.

— О Адам, я все думала, думала о тебе… А Ви все болтала и болтала, и мне подчас хотелось сказать ей: «Уйди! Помолчи хоть минуту! Дай мне подумать об Адаме!» Мне все время хотелось побыть одной, чтобы никто не мешал мне думать о тебе. Знаешь, я даже плакала иногда: это потому, что мне так хотелось быть с тобой.

— А сейчас ты счастлива?

— Счастливей не бывает. — Чуть погодя она добавила: — Но… Я боюсь одной вещи.

— Какой? — сонно спросил Адам.

— Теперь, когда я… Когда мы… Если ты меня бросишь… Мне будет так плохо без тебя.

— Я тебя не брошу.

— Никогда?

— Никогда.

— Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.

— Так и будет.

— Я буду тебя ревновать. Я хочу, чтобы ты все время был рядом со мной. Если ты уйдешь из клуба, я буду так несчастна…

— Хелен, дорогая, не волнуйся.

— Так ты не уйдешь?

— Посмотрим.

— Обещай мне, что не уйдешь.

— Ладно, дорогая.

— Обещай!

— Я… Ладно, обещаю, — выдавил Адам, а в голове промелькнула мысль: «Слабак!»

— А теперь скажи мне — ты, такой большой и сильный, такой красивый! — скажи мне, ты и вправду меня любишь? Или ты просто хотел…